Герасимова Антонина Ивановна, 1923 г.р.

Расскажите о своем солдате, о труженике тыла, о тех людях которые ковали победу. Не ограничивайтесь сухими строчками биографии, добавьте личные воспоминания, документы, фотографии.
Ответить
Аватара пользователя

Автор темы
ALiKA
Сообщения: 4353
Зарегистрирован: 22 май 2008, 08:49
Имя: Татьяна
Благодарил (а): 53 раза
Поблагодарили: 45 раз

Герасимова Антонина Ивановна, 1923 г.р.

Сообщение ALiKA »

Наша память живая...

Нас всё меньше и меньше, надвигаются годы,
Мы из той, из двужильной, из солдатской породы.
В страшных снах оживая, бьёт метель фронтовая,
Вся в рубцах и ожогах наша память живая…

img040.jpg
img040.jpg (182.99 КБ) 4927 просмотров
Это стихотворение прочла мне 90-летняя фронтовичка Антонина Ивановна Герасимова, женщина, обладающая феноменальной памятью и сохранившая в свои почтенные годы завидную ясность ума. Антонина Ивановна сполна испытала на себе военное лихолетье. Война застала её 18-летней девушкой. Тоня только перешла на второй курс педучилища, строила планы на будущее, мечтала о первой любви и счастливой жизни. Надрывный крик бабушки: «Война, война…!» оборвал юные грёзы...
Односельчан провожали в тот день все жители деревни Белоозеро Кимовского района, где родилась и жила героиня нашего рассказа.
- Когда эшелон тронулся, - вспоминает Антонина Ивановна, - кричали все – дети, женщины, страшный вой стоял на станции, - утирая наполнившиеся слезами глаза, сказала седая женщина.
До войны они жили большой семьёй (дедушка, бабушка, мама, папа, младшие брат и сестра) в новом добротном доме, строительство которого отец закончил накануне этой страшной беды. Его призвали на фронт на третий день войны, и больше она его не видела – погиб весной 1942 года под Ливнами. В ноябре в их деревню пришли оккупанты. Дом немцы забрали под свой штаб. Бабушка, испугавшись за красавицу Тоню, отправила её жить к подруге, на окраину деревни в старенький и неприглядный домишко, который вряд ли глянулся бы «фрицам». По утрам стариков, женщин и детей выгонял на работу немецкий прихвостень, староста из числа своих же, деревенских, который впоследствии умудрился даже ограбить односельчан. Антонина Ивановна вспомнила, как увидела отобранные у её семьи валенки на сыне старосты. Белоозёрцам выпала нелёгкая участь. Хотя немцы стояли у них не долго, всего дней десять, но уходя, сожгли почти все дома, потом пришёл фронт. Деревня не раз переходила из рук в руки, снаряды рвались, пули свистели, жители прятались в лесу или в погребах.
19-летнюю Тоню призвали на фронт в декабре 1942 года. Вначале была «учебка» 1-го дивизиона 603-го зенитного полка. Таких же, как Антонина, молодых девчонок учили на слух распознавать модели самолётов, определять их количество. Ведь им предстояло служить в войсках воздушно-наземного оповещения и передавать сведения на командный пункт зенитчикам, чтобы те могли ориентировать орудия на цель. Учились в Калуге, и первое боевое крещение ефрейтор Герасимова получила в районе деревни Гармоново.
- Гул самолётов не стихал ни днём, ни ночью, немцы летали бомбить Москву, - рассказывает ветеран Великой Отечественной, - мы несли дежурство в чистом поле, чтобы более отчетливо слышать звук летящих самолётов. Из оптических приборов был только бинокль, да нарисованный на земле круг, где колышками были обозначены стороны света и отмечены секторами все 360 градусов.
- А как же ночью определяли модель, количество самолётов и высоту, на которой они летят?
- Помню, был у нас командир отделения по фамилии Петруша, спасибо ему, он нас доходчиво выучил, приводил различные сравнения и примеры. Первое время на дежурство ходил вместе с нами. Услышим, самолёт летит, он и говорит: «Слышите, как сердито рычит? Это немецкий «Юнкерс», а этот словно скрипка играет – наш «Пе-2».
- Наверняка в любую погоду вели наблюдение?
- Да, и в дождь, и в снег, и в пургу. В чистом поле было вырыто две землянки. В одной спали, в другой стоял телефон, чтобы данные передавать. Работали в паре. Одна на улице дежурит, другая у телефона. Менялись, чтобы не замёрзнуть через каждые 15 минут. Обмундирование было хлипенькое. Ноги в кирзовых сапогах быстро замерзали. Из землянки, в которой находился телефон, наверх выходила труба, по которой мы и переговаривались. Так до зимы 1944-го мы там под Калугой и стояли, почти два года.
- Антонина Ивановна, Вы ж совсем молоденькая были, на любовь время оставалось?
- Да какая любовь? К нам в поле на «свидания» только волки приходили. Нас там пять девчонок было, да наш наставник. Я впервые за военные годы на танцы попала только в Польше, когда весной 1944-го нас туда перебросили. С нами рядом зенитчики базировались, познакомились. Один парень и пригласил нас на «забаву» — то, что сейчас у молодых дискотекой называется. Помню зашли в клуб, помещение большое, на сцене оркестр играет, полячки красивые, в платьях, а мы в гимнастёрках, сапогах, стали в сторонке… А парни наши так обрадовались: «Наши девчонки пришли!» Вот Владимир и стал за мной ухаживать, встречались редко, даже не целовались, что-то он мне тогда не глянулся.
- В боевых действиях участие пришлось принимать?
- Нет, наша задача была в другом. Вот вражеская пуля в меня ни разу и не попала. А двух наших девушек польские националисты зарезали. Поэтому там, на чужбине, было страшнее, чем на фронте.
img037.jpg
img037.jpg (154.42 КБ) 4927 просмотров
- А награды боевые у вас есть?
- Есть значок «Отличник ПВО», Орден «Великой Отечественной войны» II степени и медаль «За Победу над Германией». Остальные награды послевоенные, юбилейные.
- Где вас застал День Победы, помните?
- Конечно, мы его в Польше встретили. Радовались все, а мне больше всего выспаться хотелось. Потом нас демобилизовали. Когда наш эшелон на родную станцию прибыл, духовой оркестр играл. Я из поезда вышла, и незнакомая женщина мне подарила букет цветов и флакон одеколона. Так я и пошла, шинель на плечо, цветы в руке пешком в родную деревню. Домой вернулась, начала работать сначала в МТС, учила рабочую молодёжь, как ни как два курса педучилища у меня за плечами. Потом в колхозе то кассиром, то бригадным учётчиком, стали хозяйство поднимать, доучиваться некогда было, работы не початый край везде - и в колхозе, и дома. Так и жила.
- А судьбу свою, когда встретили?
- Когда в МТС преподавала. Он год за мной ухаживал, а я ему всё отказывала. Я ведь тогда с тем парнем, зенитчиком, с которым в Польше познакомилась, переписывалась. Он даже меня к себе в Москву звал.
- А что же не поехали?
- Наверное, не так звал… Хотя мы с Владимиром Дмитриевичем и сейчас переписываемся. Позже не раз пожалела, что не послушала его. С ним у меня совсем другая жизнь бы была. Он после войны выучился и стал ректором института в Москве. Какие письма он мне до сих пор пишет! Он долго после войны не женился, потом у него, конечно, появилась семья, родился сын. О переписке наши половины знали, мы тайну из нашего общения не делали. Вот такая получилась у нас платоническая любовь длиной в 70 лет. А с мужем мы 54 года вместе прожили, трудно жили. Он в 2001 году умер. Двух дочерей ему родила. Одну уже похоронила. Сейчас со второй дочерью живу, она меня к себе после смерти мужа в Алексин забрала. Тяжело в деревне стало одной с хозяйством управляться. Сейчас у меня четверо взрослых внуков, шесть правнуков растут. Но думаю, как-то война мне жизнь в самом начале поломала - и недоучилась и недолюбила.
- А выглядите прекрасно, девяносто Вам никак не дашь!
- Весёлая по натуре, унывать не люблю. И всем желаю молодость в душе сохранять, и счастье, если выпадает шанс - разглядеть и не упустить!
Инна АНДРИАНОВа "Алексинская городская "№ 50 (541) 18декабря 2013
Изображение
Ответить

Вернуться в «Бессмертный полк»