|
Пожалуй, это самый известный выпускник из всех выпускников алексинских школ за последнее время. Его имя, ставшее раскрученной торговой маркой, ежедневно мелькает на экранах телевизоров. Его имя можно увидеть на упаковках шоколадных конфет в любом продуктовом магазине по всей стране. Наконец, он, как пример блестящего предпринимателя, вошел во все современные учебники по управлению. Это – выпускник 1979 года Алексинской средней школы № 9, признанный шоколадный король, президент ООО «Одинцовская кондитерская фабрика» Андрей Николаевич Коркунов.
Предлагаем вашему вниманию выдержки из интервью, опубликованному в журнале «Карьера».
Коркунов – имя, безусловно, вам известное. Ведь наверняка вы пробовали конфеты «Коркунов» — помните? Очень вкусные конфеты. Скорее всего, ваши любимые.
Андрей Коркунов – человек, подаривший свое имя конфетам. Человек, который воплотил в жизнь детскую мечту и создал собственную кондитерскую фабрику. Человек, которого знают не только в России, но и в Америке, и в Европе. Россию Коркунов уже завоевал, теперь его мечта – завоевание Европы.
Андрей Коркунов поделился с нами опытом создания собственного бизнеса и дал несколько очень дельных советов для молодых специалистов.
Корр.: Андрей Николаевич, расскажите немного о Вашем детстве, о Ваших родителях. Что Вас сформировало?
А.К.: Я родился 4 сентября 1962 года в небольшом городе Алексин Тульской области. Родители были инженерами. Отец был начальником — зам. директора завода. Мы жили достаточно хорошо. У отца была черная Волга с водителем. И мне очень нравились эти атрибуты, окружавшие моего отца и наших друзей семьи, которые тоже были из руководства. Причем в маленьком городе, как Алексин, начальник – это гораздо большая величина, чем в Москве. Когда в 10-м классе я писал сочинение на тему «Кем я хочу стать», я написал «директором завода», в то время как мои одноклассники мечтали быть космонавтами, врачами и т.д.
В то же время мама меня очень строго воспитывала. С одной я ни в чем не получал отказа, но то что касалось учебы в школе – для меня это было каким-то наказанием. Меня ругали за «четверки». Меня всегда настраивали на то, что я должен быть лучшим, что должен учиться максимально хорошо. Во всех остальных вещах – отдых, мои ребяческие забавы – здесь я делал, что хотел, в рамках разумного, конечно.
В итоге я действительно неплохо учился, правда, никогда не делал уроков, просто не любил. Так или иначе, мне часто везло, и позже, уже когда поступил в Московский энергетический институт (МЭИ). Меня всегда спрашивали то, что я знал, и я всегда вытягивал нужный билет.
Корр.: Почему Вы решили поступать именно в МЭИ?
А.К.: Это было в 1979-м году, и тогда были очень модны московские ВУЗы. А в Москве основных было не так много: МГИМО, в который практически не попасть, МГУ, МГТУ им. Баумана, МЭИ и еще несколько. В МЭИ я попал по стечению обстоятельств – мой сосед, который был на 2 года старше меня, учился как раз в МЭИ. Он много рассказывал об институтской жизни и советовал поступать именно туда. Мне же, по большому счету, было все равно куда поступать. Я приехал в Москву и поступил в МЭИ на энергомашиностроительный факультет.
Энергетический институт был как раз для меня: после окончания можно было идти заниматься наукой или идти заниматься производством, а к примеру, из МГУ им.М.В. Ломоносова была дорога в науку. Я же никогда не хотел стать ученым.
И еще я считаю, что мне очень повезло, что и в школьные, и в студенческие годы я учился в Светском Союзе, при социализме.
Корр.: Это почему же?
А.К.: Я не знаю, как сейчас живут студенты, но я думаю, что менее интересно в плане общественной жизни. У нас были стройотряды, у нас была картошка, у нас был лагерь Алушта, у нас было общежитие, и мы все были одинаковые – все в одних кроссовках «Адидас», в одних джинсах и свитерах. Мы социально все были равны. И у нас была по-настоящему насыщенная жизнь. Я тогда особо не задумывался о будущем, я знал, что получу распределение на завод, а что уж дальше – будет видно. Сейчас сложнее: ты, уже учась в институте, должен знать, чего ты хочешь, каким специалистом хочешь быть — от этого будет очень сильно зависеть твоя будущая карьера и благосостояние. Сегодня, когда менеджеры востребованы до 35 лет, основную карьеру ты должен сделать сразу после окончания института. И если до 35 лет ты не состоялся как менеджер, то шансов очень мало. В советские времена все было совершенно по-другому.
Корр.: Вам нравилось учиться?
А.К.: Я не могу сказать, что я любил учиться, хотя учился хорошо, стипендию получал. Я изначально хотел стать руководителем, и понимал, что, чтобы руководить, я не должен быть узкоориентированным специалистом. Я должен был разбираться и в экономике, и в философии и др. Я учил все предметы средне, не концентрируясь ни на одном из них. Я знал, что пойду в производство.
Корр.: И после окончания института Вы попали таки на производство?
А.К.: Да, после окончания МЭИ меня распределили на Подольский электромеханический завод. Я попал в сборочный цех, и у меня в подчинении сразу оказалось 100 человек, причем очень высокопрофессиональных рабочих. Я, недавний выпускник, совершенно не был для них авторитетом. И нужно было поставить себя так, чтобы заставить уважать, поскольку я все-таки был начальник. Мне удалось это сделать, я заставил себя уважать не как специалиста, а как руководителя. После двух лет работы на производстве, я ушел в конструкторское бюро. Я представлял заказчика на предприятии, которое выполняло военные заказы. Я должен был принимать военные изделия, которые делало это конструкторское бюро. Мне приходилось принимать работу у конструкторов с опытом работы по 20-30 лет. Причем я принимал всевозможные экспериментальные образцы, чертежи, разработки и пр. Это было достаточно сложно. Из пяти лет работы в бюро, первый год был самым сложным, ведь надо было заставить себя уважать, уважать решения, которые я принимал. Пришлось многому научиться.
Корр.: А через пять лет в конструкторском бюро Вы вдруг решили заняться бизнесом?
А.К.: Тогда как раз началась перестройка. В это время военных заказов совсем не было, и в бюро мне было нечем заняться. И один мой приятель как раз предлагает организовать кооператив. И мы сделали кооператив и начали шить джинсы. У нас было 70 швей в Коломне, а продавали джинсы и в Москве, и в Московской области, и на Урале и т.д. Для меня это был как раз этап первоначального накопления капитала. Потом я забрал свою долю, и в 1993 году я уехал в Москву и организовал свою первую компанию. Мы занимались продажей оргтехники, черных металлов, строительных материалов, продуктов питания и т.д. – все, что можно было продать, мы продавали.
Корр.: Как же Вы пришли к тому, чтобы создать собственную кондитерскую фабрику?
А.К.: Так случилось, что однажды вместо телевизоров наши немецкие партнеры прислали нам фуру шоколада. И мы продали шоколад быстрее, чем телевизоры. Мы обратили на это внимание. И, в конце концов, так как я мечтал стать директором не торговой компании, а завода, мы решили построить производство. Наиболее реальным производством было именно производство шоколада. Потому что производить телевизоры, или к примеру, черные металлы – это было не в наших силах.
С нашим партнером, итальянским производителем шоколада Witters, мы договорились построить Одинцовскую кондитерскую фабрику. В конце 1997 года мы начали строительство. Во время дефолта 1998 года итальянский партнер вышел из дела. И мы остались один на один со зданием будущего завода. В Европе я нашел поставщика оборудования, который сделал всю фабрику «под ключ». В результате 26 сентября 1999 года мы запустили фабрику и сделали первую конфету. А 27 сентября 1999 года на выставке World Food мы получили первую золотую медаль за свои конфеты. С тех пор наша компания занимает прочные позиции на российском рынке. По последним данным, мы занимаем около 22% рынка фасованных шоколадных конфет в России.
Корр.: У Вас есть жизненные принципы, которых Вы постоянно придерживаетесь?
А.К.: За все годы ведения бизнеса ни один человек, с которым я имел дело, не может упрекнуть меня в том, что я обманул или как-то подвел. Я никому не должен. Я никого никогда не подводил. Ситуации могут происходить разные, бизнес есть бизнес, и ты всегда отстаиваешь собственные интересы, но порядочность в отношениях – это основной принцип. К тому же, репутация компании и репутация ее руководителя стоит достаточно больших денег.
Есть разные методы достижения своих целей. К примеру, есть цель создать свое дело. Для достижения цели можно, к примеру, у кого-то взять взаймы и не отдать – и хорошо жить при этом, и не обязательно за это кто-то накажет, но принесут ли счастье эти деньги, и какой опыт они тебе дадут? Потому что один раз оставшись безнаказанным, человеку хочется еще раз.
Корр.: Сколько человек работает сегодня в Вашей компании? И какова роль молодых специалистов? А.К.: Сегодня в компании работает около 700 человек. Коллектив управленцев у нас достаточно молодой, средний возраст – около 30 лет и меньше.
Корр.: Как Вы оцениваете сегодняшнее стремление молодых специалистов непременно получить степень Международной бизнес академии (МБА)
А.К.: Если ты едешь учиться на МБА, особенно за границу, то когда приезжаешь, тебе прямая дорога в компании Ernst&Young, PricewaterhouseCoopers, Coca Cola и т.д. – но ты должен понимать, что ты всегда будешь наемным менеджером: тебе будут платить хорошую зарплату, у тебя есть шанс, может, поехать работать за границу. Твоя голова заточена как карандаш, но как импортный карандаш. И в иностранных компаниях ты будешь как рыба в воде, но если ты хочешь работать в российской компании или, тем более, сделать свой бизнес, то нужно опыта набираться здесь, в России.
Знаете, мне достаточно сложно общаться с молодыми представителями иностранных адвокатских, консалтинговых и др. компаний. Эти русские молодые специалисты получили МБА, но у них мышление совсем другое, и они оторваны от жизни, от практики, они плохо представляют, как работает бизнес в России. Они кичатся своими знаниями, но эти знания хороши за границей, а русской действительности они не знают.
Поэтому получать ли МБА зависит от того, какие задачи ты ставишь. Или ты хочешь создать свой бизнес в России, или хочешь работать в иностранной компании и делать карьеру.
Корр.: Сколько иностранных языков Вы знаете?
А.К.: Я вынужден общаться на разных языках. Знаю плохо три языка: итальянский, английский и французский. Но это мне позволяет совершенно спокойно разговаривать. Когда мы постоянно работали с итальянскими партнерами, я итальянский знал где-то на «4», но сейчас позабылось. Сейчас больше практики на английском. У меня даже в кабинете висит доска с английскими глаголами, правилами и пр. Год назад ко мне ходил репетитор по английскому, но при моем графике работы я не могу соблюдать жесткий график занятий.
Однако пока есть возможность, время – два иностранных языка как минимум нужно выучить. Для молодежи не использовать этот шанс – преступление. Потому что потом времени не будет, это точно.
Корр.: К слову о времени, как Вы проводите свободное время, если оно появляется? Чем увлекаетесь?
А.К.: Свободного времени у меня не так много. В течение недели его точно нет, иногда бывает в субботу или воскресенье. Последний год практически каждую неделю у меня командировки. От этого смешения языков, переводов, самолетов, перелетов – уже плохо. Хотя если у тебя все идет
хорошо, все складывается, то, как бы я ни уставал, мне все равно хочется работать и работать. Пусть и устаешь физически.
Чем увлекаюсь? Во-первых, я очень люблю рыбалку – я всегда уделяю этому время – и зимой, и летом. Во-вторых, я большой фанат русской бани. И люблю автомобили. Такой стандартный русский набор.
Корр.: Какие планы на будущее у компании?
А.К.: Что касается планов компании, то сейчас мы увеличиваем мощность фабрики в 3 раза. Также в ближайшее время у нас большой контракт о сотрудничестве с Риттером (известный производитель шоколадных плиток Ritter Sport – прим. ред.) – мы для них будем делать шоколад. У нас есть также планы по расширению ассортимента. Кроме того, мы открыли собственный магазинчик на Лубянке, где продаваются конфеты ручной работы. Ближайшие планы компании на 3-4 года – освоить введенные мощности фабрики, выйти на американский рынок – у нас большие заказы из Америки, которые мы пока, к сожалению, не способны удовлетворить. У меня есть личные амбиции – я хочу, чтобы компания вышла даже не на американский рынок (я почему-то в этом не сомневаюсь), а на европейский. И еще: когда мне в самолете компании «Люфтганза» подают конфеты Коркунов, у меня возникает гордость не только за себя, но и за Россию. Я вообще глубоко русский человек.
Корр.: А какие планы у Вас лично?
А.К.: Мои личные планы непосредственно связаны с фабрикой. То, что я делаю, вот оно личное. Мне не нужно каких-то домов, замков, вилл. Ведь на двух стульях не усидишь. Наступает определенный момент, когда это не нужно – часы дорогие можно купить, телефон мобильный поменять, а больше ничего особенного и не нужно. А дома не нужны, поскольку жить в них некогда.
Совет от Коркунова
Шоколад и шампанское абсолютно не совместимы! Игристые вина убивают вкус шоколада. Шоколад хорошо сочетается с выдержанными крепкими напитками, типа коньяка и виски. Если говорить о безалкогольных напитках, то шоколад хорошо сочетается с чаем. Если говорить о кофе, то к нему больше подходят горькие сорта, когда какао-масса составляет около 70%, но не меньше 50%.
Знаете ли вы, что…
…супергорький шоколад от Коркунова в Японии продается в … аптеках, как лекарство от головной боли.
…торговая марка «А.Коркунов» оценивается в 150 – 170 млн. долларов.
…личный рыбацкий рекорд Андрея Коркунова – сом весом 120 кг.
- создание сайта.